Неточные совпадения
Это новое чувство, граничившее с физической брезгливостью, иногда просто
пугало Феню, а любви Карачунского она не верила, потому что в своей душе не находила ей
настоящего ответа.
— Да ту же пенсию вашу всю будут брать себе! —
пугала его Миропа Дмитриевна и, по своей ловкости и хитрости (недаром она была малороссиянка), неизвестно до чего бы довела
настоящую беседу; но в это время в квартире Рыжовых замелькал огонек, как бы перебегали со свечками из одной комнаты в другую, что очень заметно было при довольно значительной темноте ночи и при полнейшем спокойствии, царствовавшем на дворе дома: куры и индейки все сидели уж по своим хлевушкам, и только майские жуки, в сообществе разноцветных бабочек, кружились в воздухе и все больше около огня куримой майором трубки, да еще чей-то белый кот лукаво и осторожно пробирался по крыше дома к слуховому окну.
— Да ты пойми, за какое дело тебе их дают! — убеждал его Глумов, — разве труды какие-нибудь от тебя потребуются! Съездишь до свадьбы раза два-три в гости — разве это труд? тебя же напоят-накормят, да еще две-три золотушки за визит дадут — это не в счет! Свадьба, что ли, тебя
пугает? так ведь и тут — разве
настоящая свадьба будет?
Всего прискорбнее было то, что Алексей Степаныч ничего не примечал и, казалось, был очень доволен обращением своих сестер с Софьей Николавной, и, конечно, это ее не только огорчало в
настоящем, но и
пугало в будущем.
Панауров любил вкусно поесть, любил хорошую сервировку, музыку за обедом, спичи, поклоны лакеев, которым небрежно бросал на чай по десяти и даже по двадцати пяти рублей; он участвовал всегда во всех подписках и лотереях, посылал знакомым именинницам букеты, покупал чашки, подстаканники, запонки, галстуки, трости, духи, мундштуки, трубки, собачек,
попугаев, японские вещи, древности, ночные сорочки у него были шелковые, кровать из черного дерева с перламутром, халат
настоящий бухарский и т. п., и на все это ежедневно уходила, как сам он выражался, «прорва» денег.
Действительность раздражала его,
пугала, держала в постоянной тревоге, и, быть может, для того, чтобы оправдать эту свою робость, свое отвращение к
настоящему, он всегда хвалил прошлое и то, чего никогда не было; и древние языки, которые он преподавал, были для него, в сущности, те же калоши и зонтик, куда он прятался от действительной жизни.
— Дама я, — говорит, — из себя хотя, точно, полная, но
настоящей крепости во мне, как в других прочих, никакой нет, и сон у меня самый страшный сон — аридов. Чуть я лягу, сейчас он меня оморит, и хоть ты после этого возьми меня да воробьям на
пугало выставь, пока вволю не высплюсь — ничего не почувствую.
Волею Поликарпа птица попала в люди, а лавочник утерял свое
настоящее прозвище: он до конца дней своих будет фигурировать в устах деревенщины, как «следователев
попугай».
Через пять дней всех обвиняемых опять повели в суд для выслушания приговора. Авдеев узнал, что его приговорили к ссылке на житье в Тобольскую губернию. И это не
испугало его и не удивило. Ему почему-то казалось, что суд еще не кончился, что проволочка всё еще тянется и что
настоящего «решения» еще не было… Жил он в тюрьме и каждый день ждал этого решения.
— Ладно! Так я тебе и поверил! Меня, брат, не надуешь! Нешто птица сможет разговаривать, а они, — и он почтительно покосился в сторону
попугая, — а они, поди, и ругаться умеют, как
настоящий барин.
— Рукопись, как видите, написана мною очень неразборчиво. Немудрено: по должности моей я делал до 30 тысяч подписей в год, чем мы в годовых отчетах своих хвастались в доказательство нашей деятельности. Были же такие времена! А сколько черняков нацарапал я моею рукой. Зато в месте моего служения был только один мудрец, разбиравший ее. Здесь
испугают вас и бесчисленные помарки, и поправки, то между строк, то на полях листов.
Настоящие иероглифы!
— Ох, ох! — продолжал великий князь. — Легко припасти все эти царские снадобья, обкласть себя суконными львами и алтабасными орлами, заставить
попугаев величать себя чем душе угодно; да настоящим-то царем, словом и делом, быть нелегко! Сам ведаешь, чего мне стоит возиться с роденькой. Засели за большой стол на больших местах да крохоборничают! И лжицы не даю, и ковшами обносят, а все себе сидят, будто приросли к одним местам.
Но и нынче Константин Ионыч живет здесь не один: у него, как у
настоящего Робинзона, есть свои
попугаи и свой своеобычный Пятница.